Перес реверте артуро добрые люди. «Добрые люди» Артуро Перес-Реверте. О книге «Добрые люди» Артуро Перес-Реверте

Добрые люди Артуро Перес-Реверте

(Пока оценок нет)

Название: Добрые люди
Автор: Артуро Перес-Реверте
Год: 2015
Жанр: Зарубежные приключения, Исторические приключения, Современная зарубежная литература

О книге «Добрые люди» Артуро Перес-Реверте

Франция, конец XVIII века. Время интересное, но смутное: назревает революция, уничтожаются книги, в тюрьмах оказываются сотни людей. Дон Эрмохенес Молина, блестящий знаток латыни и несравненный переводчик Вергилия, вместе с отставным командиром Педро Сарате отправляется в Париж – им необходимо найти первое издание «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера. Но это совсем непросто, потому что книга давно уже под запретом. Наемники со всего мира охотятся за ней и готовы пойти на все, чтобы ее заполучить. Друзьям надо во что бы то ни стало первыми добраться до заветного труда и постараться не погибнуть в столь опасном приключении.

На нашем сайте о книгах сайт вы можете бесплатно скачать и читать онлайн книгу Артуро Перес-Реверте «Добрые люди» в форматах epub, fb2, txt, rtf. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Цитаты из книги «Добрые люди» Артуро Перес-Реверте

— Опять вы за своё. — Дон Эрмохенес досадливо машет рукой.
— Не трогайте церковь, умоляю вас.
— Как же, позвольте, ее не трогать? Математика, экономика, современная физика, естественная история — всё это глубоко презирают те, кто умеет выдвинуть тридцать два силлогизма, является ли чистилище газообразным или же твердым…

— … Вот и получается, что мы, испанцы, унылый народ. Почему же так происходит, спрашиваю я себя? У нас же все есть: жаркое солце, отличное вино, красивые женщины, добрые люди… Адмирал смотрит на спутника с некоторым сарказмом:
— Почему вы зовете их добрыми?
— Не знаю, — пожимает плечами тот.
— Трудно сказать, злые они или добрые… Мне всего лишь хочется думать, что…
— Люди по сути своей не добрые и не злые. Они всего лишь то, что с ними делают.

Библиотекарь Королевской академии верит, что Бог — творец и мера всех вещей; однако книги, среди которых прошла вся его жизнь, привели его к выводу о том, что человек обязан добиться своего благополучия и спасения уже на этой земле, в течение земной жизни, проведенной в гармонии с естественными законами природы, а не откладывать эту полноту для какого-то другого, внеземного существования, которое якобы компенсирует страдания пережитые в земной жизни. Сочетать эти две веры не всегда просто; однако в моменты наибольших сомнений простодушная религиозность дона Эрмохенеса помогает возвести надежные мосты между разумом и верой.

Ругательства и проклятия на языке Мольера всегда казались Рапосо слишком вялыми и не приносящими облегчения. Разве можно было сравнить их со звонким и смачным испанским матом, в помощью которого не слишком обремененному приличиями испанцу удается иногда хорошенько отвести душу?

Артуро Перес-Реверте

Добрые люди

Грегорио Сальвадору.

А также Антонии Колино,

Антонио Минготе

и адмиралу Альваресу-Аренасу,

in memoriam.

Истина, вера, человеческий род проходят бесследно, их забывают, память о них исчезает.

За исключением тех немногих, кто принял истину, разделил веру или полюбил этих людей.

Джозеф Конрад. «Юность»

Роман основан на реальных событиях, места и персонажи существуют на самом деле, однако большая часть сюжета и действующих лиц принадлежит вымышленной реальности, созданной автором.

Представить себе дуэль на рассвете в Париже конца XVIII века не так сложно. На помощь придут прочитанные книги и просмотренные фильмы. Описать ее на бумаге сложнее. А использовать как зачин для романа по-своему даже рискованно. Задача состоит в том, чтобы заставить читателя увидеть то, что видит - или воображает - автор. Для этого надо сделаться чужими глазами - глазами читателя, а затем незаметно удалиться, оставив его один на один с историей, которую ему предстоит узнать. Наша история начинается на лугу, покрытом утренним инеем, в размытом сероватом свете; необходимо добавить сюда и туманную дымку, не слишком густую, сквозь которую в брезжущем свете рождающегося дня смутно проступают очертания рощи, окружающей французскую столицу, - сегодня большинства ее деревьев уже не существует, а оставшиеся оказались в городской черте.

Теперь представим себе персонажей, дополняющих мизансцену. В первых лучах рассвета виднеются две человеческие фигуры, слегка размытые утренней дымкой. Чуть поодаль, ближе к деревьям, возле трех запряженных лошадьми экипажей - другие фигуры: это мужчины, закутанные в плащи, в надвинутых до бровей треуголках. Их около полудюжины, однако их присутствие не так важно для основной мизансцены; так что на какое-то время мы их покинем. Куда важнее сейчас те двое, застывшие неподвижно один подле другого на мокрой траве луга. Они в облегающих брюках до колен и рубашках, поверх которых нет ни камзола, ни сюртука. Один худ, высок ростом - особенно для своей эпохи; седые волосы собраны на затылке в небольшой хвост. Другой - среднего роста, волосы завиты, уложены на висках локонами и припудрены по последней моде тогдашнего времени. Ни один из этих двоих не выглядит юношей, хотя расстояние не позволяет утверждать это с уверенностью. А посему давайте приблизимся. Посмотрим на них повнимательнее.

Предмет, который каждый из них держит в руках, - не что иное, как шпага. Похожа на учебную рапиру, если не присматриваться. А дело, по всей видимости, серьезное. Очень серьезное. Эти двое все еще стоят неподвижно на расстоянии трех шагов друг от друга, пристально глядя перед собой. Может показаться, что они размышляют. Возможно, о том, что вот-вот произойдет. Их руки свисают вдоль тела, и кончики шпаг касаются травы, покрытой инеем. У того, который пониже - вблизи он выглядит и моложе, - вид надменный, демонстративно-презрительный. Внимательно изучая соперника, он будто бы желает продемонстрировать свою стать и осанку кому-то еще, кто смотрит на него со стороны рощи, окружающей луг. У другого мужчины - он выше ростом и явно старше по возрасту - глаза водянисто-голубые, меланхоличные, они словно вобрали в себя влажность холодного утра. На первый взгляд может показаться, что глаза эти изучают человека, стоящего напротив, но, если мы заглянем в них, нам станет очевидно, что это не так. На самом деле взгляд их рассеян, отрешен. И если бы человек, стоящий напротив, пошевелился или изменил позу, эти глаза, вероятно, по-прежнему смотрели бы перед собой, ничего не замечая, равнодушные ко всему, устремленные к другим картинам, различимым только для него одного.

Со стороны экипажей, ожидающих под деревьями, доносится чей-то голос, и двое стоящих на лугу мужчин медленно поднимают свои клинки. Они коротко приветствуют друг друга - один из них подносит гарду к подбородку - и снова встают на изготовку. Тот, что пониже ростом, ставит свободную руку на бедро, принимая классическую позицию для фехтования. Другой, повыше, с водянистыми глазами и серым хвостом на затылке, выставляет перед собой оружие и поднимает другую руку, согнутую в локте почти под прямым углом. Пальцы расслаблены и устремлены чуть вперед. Наконец клинки осторожно соприкасаются, и тонкий серебряный звон плывет в холодном утреннем воздухе.

Однако настало время рассказать историю. Сейчас мы узнаем, что привело героев на этот луг в столь ранний утренний час.

1. Двое: высокий и толстяк

Истинное удовольствие слышать, как они беседуют о математике, современной физике, естественной истории, правах человека, а также античности и литературе, иной раз допуская больше недосказаностей, чем если бы речь шла об изготовлении фальшивых денег. Они живут тайком и умирают так же, как жили.

Х. Кадальсо. «Марокканские письма»

Я обнаружил их случайно в дальнем углу библиотеки: двадцать восемь увесистых томов в переплете из светло-коричневой кожи, слегка потертой и попорченной временем - их как никак использовали два с половиной века. Я не знал, что они там, - на этих стеллажах мне понадобилось что-то совершенно другое, - как вдруг меня привлекла надпись на одном из корешков: «Encyclopédie, ou dictionnaire raisonné» [«Энциклопедия, или Толковый словарь» (фр.).]. Самое первое издание. То, что начало выходить в 1751 году и чей последний том увидел свет в 1772-м. Конечно, я знал о ее существовании. Как-то раз лет пять назад я даже чуть было не приобрел эту энциклопедию у своего друга - собирателя старинных книг Луиса Бардона, который готов был уступить мне ее в том случае, если клиент, с которым они предварительно договорились, внезапно передумает. Но, к несчастью, - или, наоборот, к счастью, поскольку цена была заоблачная, - клиент ее купил. Это был Педро Х. Рамирес, в то время редактор ежедневной газеты «Эль Мундо». Как-то вечером, ужиная у него дома, я заметил эти тома в его библиотеке - они красовались на самом видном месте. Владелец был в курсе моей несостоявшейся сделки с Бардоном и подшучивал по этому поводу. «Не отчаивайтесь, дружище, в следующий раз повезет», - говорил он мне. Однако следующий раз так и не наступил. Это большая редкость на книжном рынке. Не говоря о том, чтобы приобрести все собрание целиком.

Так или иначе, в то утро я увидел ее в библиотеке Испанской королевской академии - вот уже двенадцать лет она занимала полку под литерой «Т». Передо мной было произведение, ставшее самым захватывающим интеллектуальным приключением XVIII века: первая и абсолютная победа разума и прогресса над силами тьмы. Тома издания включали в себя 72000 статей, 16500 страниц и 17 миллионов слов, отражающих самую передовую мысль эпохи, и были в итоге осуждены католической церковью, а их авторам и издателям грозили тюремное заключение и даже смертная казнь. Каким образом произведение, столь долго входившее в «Индекс запрещенных книг», добралось до этой библиотеки, спрашивал я себя? Как и когда это случилось? Солнечные лучи, льющиеся в библиотечные окна, ложились на пол сияющими квадратами, создавая атмосферу полотен Веласкеса, а позолоченные корешки двадцати восьми старинных томов, теснившихся на полке, поблескивали таинственно и маняще. Я протянул руку, взял один том и открыл титульную страницу:

...

Encyclopédie,

оu

dictionnaire raisonné

des sciences, des arts et des métiers,

par une société de gens de lettres.

Tome premier

MDCCLI

Avec approbation et privilege du roy [Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремёсел, написано сообществом просвещенных людей, том первый, с разрешения и по королевской привилегии, 1751 год (фр.).]

Две последние строчки вызвали у меня усмешку. Через сорок два года после этого обозначенного латинскими цифрами MDCCLI года, то есть в 1793 году, внук того самого roy [Король (фр.).], который дал разрешения и привилегии для публикации первого тома, был казнен с помощью гильотины «на публичной площади» Парижа во имя тех самых идей, которые, вырвавшись со страниц его же «Энциклопедии», воспламенили Францию, а вслед за ней - добрую половину мира. Странная штука жизнь, подумал я. У нее очень своеобразное чувство юмора.

Я перевернул наугад несколько страниц. Девственно-белая, несмотря на возраст, бумага казалась только что вышедшей из типографии. Старая добрая хлопковая бумага, подумал я, не подвластная ни времени, ни человеческой глупости, как отличается она от едкой современной целлюлозы, которая за считаные годы желтеет, делая страницы ломкими и недолговечными. Я поднес книгу к лицу и с наслаждением вдохнул запах старой бумаги. Даже пахнет по-особому: свежестью. Я закрыл том, вернул его на полку и вышел из библиотеки. В то время меня занимало множество других дел, но двадцать восемь томов, скромно стоящих на полке в дальнем углу старого здания на улице Филиппа IV в Мадриде среди тысячи других книг, не выходили у меня из головы. Позже я рассказал о них Виктору Гарсия де ла Конча, почетному директору, которого встретил около гардероба в вестибюле. Он подошел сам. У него было ко мне другое дело - ему для научных штудий понадобилась статья о воровском арго в произведениях Кеведо, - но я быстро перевел разговор на то, что интересовало в тот момент меня самого. Гарсия де ла Конча только что завершил «Историю Испанской королевской академии», и подобные вещи были еще свежи в его памяти.

Артуро Перес-Реверте с романом Добрые люди для загрузки в fb2 формате.

Если вам понравилась аннотация книги Добрые люди, то скачать ее в формате fb2 можно перейдя по нижеуказанным ссылкам.

На сегодняшний день в интернете размещено большое количество электронной литературы. Издание Добрые люди датировано 2016 годом, принадлежит жанру «Исторические приключения» в серии «Обаяние тайны. Проза Артуро Переса-Реверте и Ильдефонсо Фальконеса» и выпускается издательством Эксмо. Возможно, книга еще не вышла на российский рынок или не появилась в электронном формате. Не стоит расстраиваться: достаточно подождать, и она обязательно появится на ЮнитЛиб в формате fb2, а пока можно скачивать и читать онлайн другие книги. Читайте и наслаждайтесь познавательной литературой вместе с нами. Бесплатное скачивание в форматах (fb2, epub, txt, pdf) позволяет загружать книги сразу в электронную книгу. Помните, если роман сильно понравился - сохраните его себе на стену в социальной сети, пусть его увидят и ваши друзья!

Артуро Перес-Реверте

Добрые люди

Грегорио Сальвадору.

А также Антонии Колино,

Антонио Минготе

и адмиралу Альваресу-Аренасу,

in memoriam.

Истина, вера, человеческий род проходят бесследно, их забывают, память о них исчезает.

За исключением тех немногих, кто принял истину, разделил веру или полюбил этих людей.

Джозеф Конрад. «Юность»

Роман основан на реальных событиях, места и персонажи существуют на самом деле, однако большая часть сюжета и действующих лиц принадлежит вымышленной реальности, созданной автором.

Arturo Pérez-Reverte

Представить себе дуэль на рассвете в Париже конца XVIII века не так сложно. На помощь придут прочитанные книги и просмотренные фильмы. Описать ее на бумаге сложнее. А использовать как зачин для романа по-своему даже рискованно. Задача состоит в том, чтобы заставить читателя увидеть то, что видит – или воображает – автор. Для этого надо сделаться чужими глазами – глазами читателя, а затем незаметно удалиться, оставив его один на один с историей, которую ему предстоит узнать. Наша история начинается на лугу, покрытом утренним инеем, в размытом сероватом свете; необходимо добавить сюда и туманную дымку, не слишком густую, сквозь которую в брезжущем свете рождающегося дня смутно проступают очертания рощи, окружающей французскую столицу, – сегодня большинства ее деревьев уже не существует, а оставшиеся оказались в городской черте.

Теперь представим себе персонажей, дополняющих мизансцену. В первых лучах рассвета виднеются две человеческие фигуры, слегка размытые утренней дымкой. Чуть поодаль, ближе к деревьям, возле трех запряженных лошадьми экипажей – другие фигуры: это мужчины, закутанные в плащи, в надвинутых до бровей треуголках. Их около полудюжины, однако их присутствие не так важно для основной мизансцены; так что на какое-то время мы их покинем. Куда важнее сейчас те двое, застывшие неподвижно один подле другого на мокрой траве луга. Они в облегающих брюках до колен и рубашках, поверх которых нет ни камзола, ни сюртука. Один худ, высок ростом – особенно для своей эпохи; седые волосы собраны на затылке в небольшой хвост. Другой – среднего роста, волосы завиты, уложены на висках локонами и припудрены по последней моде тогдашнего времени. Ни один из этих двоих не выглядит юношей, хотя расстояние не позволяет утверждать это с уверенностью. А посему давайте приблизимся. Посмотрим на них повнимательнее.

Предмет, который каждый из них держит в руках, – не что иное, как шпага. Похожа на учебную рапиру, если не присматриваться. А дело, по всей видимости, серьезное. Очень серьезное. Эти двое все еще стоят неподвижно на расстоянии трех шагов друг от друга, пристально глядя перед собой. Может показаться, что они размышляют. Возможно, о том, что вот-вот произойдет. Их руки свисают вдоль тела, и кончики шпаг касаются травы, покрытой инеем. У того, который пониже – вблизи он выглядит и моложе, – вид надменный, демонстративно-презрительный. Внимательно изучая соперника, он будто бы желает продемонстрировать свою стать и осанку кому-то еще, кто смотрит на него со стороны рощи, окружающей луг. У другого мужчины – он выше ростом и явно старше по возрасту – глаза водянисто-голубые, меланхоличные, они словно вобрали в себя влажность холодного утра. На первый взгляд может показаться, что глаза эти изучают человека, стоящего напротив, но, если мы заглянем в них, нам станет очевидно, что это не так. На самом деле взгляд их рассеян, отрешен. И если бы человек, стоящий напротив, пошевелился или изменил позу, эти глаза, вероятно, по-прежнему смотрели бы перед собой, ничего не замечая, равнодушные ко всему, устремленные к другим картинам, различимым только для него одного.

Со стороны экипажей, ожидающих под деревьями, доносится чей-то голос, и двое стоящих на лугу мужчин медленно поднимают свои клинки. Они коротко приветствуют друг друга – один из них подносит гарду к подбородку – и снова встают на изготовку. Тот, что пониже ростом, ставит свободную руку на бедро, принимая классическую позицию для фехтования. Другой, повыше, с водянистыми глазами и серым хвостом на затылке, выставляет перед собой оружие и поднимает другую руку, согнутую в локте почти под прямым углом. Пальцы расслаблены и устремлены чуть вперед. Наконец клинки осторожно соприкасаются, и тонкий серебряный звон плывет в холодном утреннем воздухе.

Оценил книгу

Жаль, но мне не понравилось. Совсем. Это, наверное, одна из самых скучно-зевотных книг, прочитанных мной за последние время. И это при том, что я относила себя к поклонникам А. Переса-Реверте еще со времен «Фламандской доски». Теперь, видимо, придется выйти из списков его фан-клуба.

Пожалуй, единственное, что смогло меня убедить не бросать книгу после первой же полусотни страниц, это своеобразная стилистика, в которой она построена: роман написан как чередование двух ракурсов – не очень увлекательной истории двух академиков, ревнителей просвещения, отправившихся в Париж, чтобы привезти оттуда в Испанию запрещенную энциклопедию (а заодно и модные штаны с гульфиком!), и более объемных и более читабельных ремарок автора о том, как он создавал сюжет и текст этого романа со всеми подробностями поиска исторических фактов и реалий:

«Исторический роман сочинял я понемногу,
Пробиваясь, как в туман, от пролога к эпилогу <…>
В путь героев снаряжал, наводил о прошлом справки…»

А. Перес-Реверте, не жалея бумаги и читательского терпения, подробно и с явным удовольствием рассказывает о том, как он искал нужные дома и улицы, покупал старые карты и книги, на какие исторические источники опирался, описывая маршрут своих персонажей, как подбирал им облик и реплики, стараясь сделать их максимально достоверными. Его подвижничество и энтузиазм в этом плане поистине неутомимы! Но в результате роман получился писательской кухней наружу: пусть к читателям задом, зато к авторским интересам и исторической правде передом. Пепел Умберто Эко, видимо, неустанно стучал в грудь А. Пересу-Реверте, пока он создавал свой труд, но историческая часть оказалась всего лишь поводом, чтобы писать о себе. В результате получилось почти так:

И тогда о чем же роман, когда он не о том, как хорошо потрудился автор? Конечно, о хороших людях почти кантовской максимы, о ветре перемен Великой французской революции, о философии и просвещении, о непонимании и агрессивном мракобесии, о предреволюционной эйфории Парижа и благородной статуарности Мадрида, о доблестях, о подвигах… Всего этого много, даже с избытком, и это позволило автору медленно, но верно утопить интерес читателя в бесконечно мельчающих подробностях его писательского труда. Роман затягивает, как затянула бы историческая компиляция из серии «Испания времен Французской революции» (!), но не становится при этом интереснее. Вялость сюжета и безликость персонажей непобедима. Я прочитала этот роман лишь из уважения к автору, но теперь, видимо, сделаю длинную-предлинную паузу, прежде чем решусь взяться за его новую книгу. Adios, señor Arturo, y si bien, entonces adiós para siempre!

Оценил книгу

Конец 18 века, в Европе главенствует Эпоха просвещения, однако в Испании данный процесс встречает некоторое сопротивление. Но есть люди, ученые, которым истина дороже, и они решают нести свет, любыми способами. Так, они отправляют во Францию (в которой граждане, особенно накануне грядущих больших перемен, имеют возможность выражаться более свободно) пару членов Королевской академии за так называемой Энциклопедией, составленной философами-просветителями того времени, к слову, запрещенной в Испании.
Путешествие сопровождается приключениями, интересными знакомствами, интригами, но главное - это различные философские рассуждения о просвещении, религии, смерти, искусстве. Нетрудно заподозрить брошенный камень в огород современной Испании и провести параллели, зная критичное отношение автора к ситуации с культурой в его родной стране.
Кроме основного содержания, Перес-Реверте в течение всей повести подробно расписывает, каким образом он написал роман, строил сюжет, какие источники ему приходилось использовать, какие места посещать. Журналистскую жилку не убьешь. Было очень интересно читать, как он работает над своим произведением. Прослеживается очень тщательная работа с историческими документами.
Главные герои и сюжет выстроены в лучших традициях Дюма: истинный кабальеро, хладнокровный адмирал дон Педро; добрый и менее циничный чем его друг, дон Эрмес; классические злодеи, строящие козни коллегам и т.д. В диалогах же мы можем проследить Вольтера, Руссо, Дидро... В итоге мы получаем удивительный роман, не теряющий актуальности и сегодня. Хорошие книги-то не перестают запрещать... И к чему это приведет?
Книгу можно разобрать на цитаты, но вне контекста они будут банальны. На самом деле автор поднимает множество вопросов и вкладывает огромный слой интересной информации, связанной с описываемым временем.
Вот что у Перес-Реверте всегда хорошо получалось, так это передать атмосферу описываемого времени и места событий. Так, Париж получился очень ярким, дождливым, беспокойным, передающим настроение того времени. Мадрид, как обычно, живой, жаркий, динамичный. Читается легко, т.к. повествование идет ровно, вперемешку с активными действиями, не без тонкого юмора автора.
Интересный роман, напитанный философским смыслом и повествующий о разных людях: об истинных ученых, забытых потомками; о предавших идею и мечту, ставших впоследствии никем; о жалеющих об утраченном времени; наконец, о добрых, решительных людях, нацеленных на исполнение своей миссии, даже ценою собственных жизней.
Книга о настоящей дружбе, о важности чтения, культуры (внутренней и мировой) и о том, чем грозит тотальное равнодушие к последнему.

Оценил книгу

Первое, на что обращает внимание читатель - это довольно необычная структура повествования. На протяжении всей истории нас сопровождают вставки от автора, рассказывающие о том, как он продумывал описанный эпизод, какие исследования проводил, что за источники применял. Это чем-то напомнило блог о создании романа, который Перес-Реверте вел в период написания "Танго старой гвардии", только в этот раз блог включен в саму книгу. Довольно интересный подход, делающий автора ближе к читателю.
Главные герои - типичные "хорошие люди", борцы с мракобесием, стремящиеся принести свет просвещения, несмотря на обреченность своей миссии. Это напоминает солдат, сражающихся на тонущем корабле, но не спускающим флаг, или обороняющимся вокруг знамени до самой смерти - не из особого героизма или надежды на победу, а просто потому что люди делают то, что должны. Подобные характеры мы уже могли встретить в других произведениях автора, но, разумеется, каждому присуща индивидуальность. И на этот раз битва идет интеллектуальная, а тонет отнюдь не корабль, а целый народ. Но академики не спускают флаг, хотя понимают тщетность своих усилий. И тем не менее, они делают то, что должны, в своем стремлении бороться за просвещение до конца.
Разумеется, в книге читателя ждет множество диалогов и монологов на тему просвещения, образования и наук. Конечно, здесь не обойтись и без "темной стороны" - мракобесия, абсурдных религиозных догматов, лени и оторванности дворянства от народа.
Проблемы и вопросы просветительной деятельности, сталкивающейся с темнотой, непониманием и осуждением, освещаются с разных сторон и устами разных действующих лиц. Однако, в целом точка зрения автора прослеживается вполне явно. И, признаюсь, вызывает лично у меня живейший отклик.

Хотелось бы отметить так же не слишком хорошее качество перевода (это, конечно, совсем не Богдановский....).
Не собираюсь устраивать разбор перевода, это лишь моё мнение, но чтобы не быть совсем голословной приведу пару обоснований.
Первое, что не понравилось сразу - перевод названия. Мнений может быть много, но я бы все же не устраивала никакого выпендрежа, а перевела бы как есть "Хорошие люди". Причем, даже по всему тексту предложенного перевода нет единообразия: люди даже в одном и том же протоколе заседания получились то добрые, то всё же хорошие.
Не в обиду новому переводчику, но многие моменты, которые не переводятся дословно, а требуют некоторого пересказа, переведены с потерей изюминки, скрытого смысла. В то время как Богдановский даже экзотические сцены пересказывал едва ли не лучше оригинала, так что настроение прозы Реверте улавливалось очень четко. Здесь этого нет, что крайне огорчительно.
Кроме того, по ходу чтения всё больше стало раздражать слово "мизансцена". Переводчику оно, видимо, очень нравится, так как этим словом он переводит аж два авторских escena и escenario. Почему нельзя было написать сцена, эпизод, место действия, обстановка, в конце концов? Какая, простите, мизансцена? Это настолько идиотски нетипичное слово для языка автора, что воспринималось всю книгу как бородавка на лице собеседника. Кроме того, в любом случае "мизансцена" три раза на одной странице - это перебор.
Продолжать изливать недовольство не буду, но есть у меня и другие аналогичные претензии - суть их, в общем-то, уже можно понять из вышесказанного.